Герой порванных времен (фрагмент) - Страница 45

Но судьба в лице Азла не позволила этому произойти. Горянин заскучал, поджаривая над огнем кусочки диадектового мяса, насаженные на вертел, и решил пообщаться с молодым долинщиком.

- Послушай, Вопрошающий, - обратился Азл к парню, - расскажи, как вам живется в долине. А то ведь у нас слухи ходят разные, но, глядя на тебя, я что-то начинаю в них сомневаться.

Ренкр поднял голову и посмотрел в раскосые глаза седеющего горянина. "Рассказать ему, что ли?"

И спросил:

- Что же ты хочешь от меня услышать?

Азл неопределенно помахал в воздухе левой рукой, правой медленно вращая вертел с насаженными кусками диадекта:

- А правда, у вас нету льдистых змей?

Так ребенок спрашивает о том, что на самом деле считает сказкой, но во что очень хочет верить.

- Правда, - ответил Ренкр. - Змей у нас нету. У нас есть драконы.

И его словно прорвало. Парень начал рассказывать, и постепенно, пока он говорил, куда-то исчезли усталость и сонливость, Ренкр уперся тяжелым взглядом в огонь, как опираются спиной о стену, и рассказывал, рассказывал, рассказывал... Юноша и не заметил, как подсели к ним с Азлом Свэд и Одмассэн, как откуда-то из темноты вышли Бэрк и Мнмэрд и тоже присоединились к слушающим. Он говорил долго, очень долго, выплескивая на них свои горечь, боль, обиду и отчаяние.

Казалось, это могло продолжаться вечно, но к неприятному запаху костра внезапно примешался еще один, не менее противный, и Одмассэн вдруг заорал:

- Мясо! Мясо ж подгорает!

Чары повествования развеялись, все отвлеклись - на Азла и сгорающие куски диадекта. Заслушавшись, Азл забыл, что вертел необходимо вращать, и мясо чуть было не оказалось бесповоротно испорченным.

Наконец ошибку устранили, и кто-то, кажется, Свэд, протянул задумчиво:

- Нда-а, дела...

И путешественники сели ужинать. Уже не было пяти горян и одного долинщика, было только шесть человек, идущих навстречу Неизвестности, чтобы сразиться с нею - и победить...

Костер плевался во тьму огненной слюной, шипел, вонял, а к утру и вовсе потух, обиженный тем, что на него не обращают внимания. Никто не стал заботиться о поддержании огня - здесь еще было достаточно тепло и безопасно, и устраивать ночных дежурств тоже не стали.

Утром, отдохнувшие и позавтракавшие, люди отправились дальше.

Несколько следующих дней остались в памяти Ренкра туманной серо-черной полосой. Одмассэн не сбавлял взятого в начале пути ускоренного темпа передвижения, и к вечеру парни просто валились с ног, да и их старшие спутники выглядели не слишком бодро.

Дорога все карабкалась вверх, отчаянно цепляясь за шершавый величественный бок каменного великана. Если раньше она была и широкой, и более менее ровной, то теперь ее тело стало похоже на узкую искореженную полоску, кое-как прилепленную к Горе и грозящую вот-вот рухнуть вниз. Тот край тропки, который обрывался в туманную бездну, стал все больше склоняться в сторону пропасти, и тут уже приходилось уповать на крепость чешуек на костюмах из шкур льдистых змей да передвигаться с особенной осторожностью. Все реже и реже появлялись какие-либо съедобные растения; иногда путники оставались на ночь без костра из-за того, что поблизости не оказывалось горюн-камня; все чаще приходилось ложиться спать полуголодными, - но никто не жаловался. Горяне изначально знали, на что шли, а Ренкр, хотя и не подозревал, что все будет настолько плохо, и думать не думал о том, чтобы повернуть назад. Это был его шанс, его идея, - и он не собирался от них отказываться.

В те дни люди перестали быть просто спутниками, а превратились в членов некоего братства, спаянных общей целью, общими переживаниями и лишениями. Они делились одним куском подмерзшей хурры, сообща пытались отыскать жилку горюн-камня, поддерживали падающего товарища - и стремились все выше и выше, туда, куда уползли льдистые змеи.

...Утро, день, вечер, ночь, утро, день, вечер, ночь, утро...

...А потом они вошли в полосу снегов. С вечера все было как обычно: сообща вбили крючья для палатки в промерзшую и покрывшуюся тонким коварным ледком скалу, развели небольшой костерок, поджарили пойманного страйца - маленькое, размером с руку, толстое насекомое вскипятили остатки воды и растопили вырубленные пласты грязного льда. Улеглись спать. А поутру, разбуженные громким "Подъем!" Одмассэна, выбрались из палатки и увидели, что все вокруг покрыто тонкой тканью свежевыпавшего снежка. Гора выглядела так празднично, что у Ренкра невольно поднялось настроение, но вот остальные путники значительно помрачнели. Вначале он удивился: с чего бы это? Но потом, когда, поскользнувшись, чуть было не свалился в пропасть, казавшуюся бездонной из-за постоянно висевшей над нею плотной дымки тумана, юноша понял, что снег не только придал праздничный вид окружающему, но и скрыл под собою обледеневшие участки тропинки.

Ну что же, они стали вести себя еще осторожнее и даже обвязались канатом. Это не спасало от неприятностей - пару раз, не удержавшись, чуть было не упал в пропасть Ренкр, однажды еле-еле успели вытащить Мнмэрда - но по крайней мере, избавляло от смертельных ошибок. Теперь, связанные воедино, они все внимательнее смотрели по сторонам, в надежде, что цель их путешествия близка.

На двадцать шестой день восхождения Мнмэрд вдруг коротко охнул, и левая нога горянина с хрустом провалилась в снег. Здесь он уже лежал плотным и толстым слоем, ослепительно белый и необычайно коварный, скрывавший под собою... что на сей раз?

Одмассэн и Бэрк мгновенно подхватили Мнмэрда под руки и выдернули из ямы. К счастью, их опасения, что нога парня сломана, не подтвердились. Хрустела вовсе не кость, а смерзшаяся корка снега. А под ней, под коркой, чернела шахта отвесно спускающегося вниз колодца. Ренкр при виде этого отверстия вспомнил другое, на безымянной площадке, словно острая игла, торчащей где-то в боке Горы. Вспомнил и содрогнулся.